У большого письменного стола сидел седоволосый пожилой мужчина в белом халате. Под стеклом, укрывающим стол, белели различные бумаги, бланки и пара календарей. На стекле лежали очки в тонкой металлической оправе. Одна из линз была покрыта тонкой паутинкой трещин. На расстоянии вытянутой руки от врача светила настольная лампа. Пользуясь ее дополнительным светом, дантист внимательно рассматривал маленький черный прямоугольник рентгеновского снимка. Запах в кабинете был особенно острым и едким.

     - Здравствуйте. Мне срочно нужна помощь, – с театральной мольбой в голосе сказал я, медленно переступая порог кабинета.

    Врач положил кончик указательного пальца на снимок, повернул голову и быстро осмотрел меня с головы до ног. Затем он поднял взгляд и заострил его на моей правой щеке, будто точно знал, где у меня болит. Я поежился и машинально схватился за щеку. Изменений на ней я не заметил, до футбольного мяча ей было явно далеко. Отлегло.

     Доктор развернулся ко мне всем корпусом и виновато приподнял плечи:

     - Я бы и рад вам помочь, но моя медсестра… у нее заболел ребенок, она ушла домой. Поэтому, не обессудьте, принять вас не смогу. Обратитесь в стоматологию в Новом городе, там тоже есть дежурный врач, знаете где это?

    Легкое облегчение оттого, что можно отсрочить экзекуцию, промелькнуло в душе. Но тут же исчезло. Пульсирующая горячая волна в очередной раз обожгла челюсть. Мне показалось, что зуб злорадно захохотал надо мной. Протянув руку назад, я закрыл дверь.

    - Но я отпустил такси, другую машину уже не дождусь. Умоляю… - сказал я, и теперь мольба в голосе была вовсе не наигранна.

    Дантист задумчиво опустил взгляд вниз. Провел им по полу. Вновь поднял на меня.

    - Ну, хорошо. Присаживайтесь, - наконец сказал он, указав рукой на ближайшее кресло. - Что у вас случилось?

    Я повесил куртку на прикрученную к стене вешалку, сел в кресло на которое указал стоматолог, и пока он мыл руки, стал подробно описывать симптомы, испортившие мне сегодняшний вечер. Дантист тем временем подошел к креслу, надел на руки резиновые медицинские перчатки и отрегулировал прожектор над головой.

    Началось.

    Я открыл рот и, вопреки своей могучей силе воли, зажмурил глаза.

    - Какой зуб? - спросил доктор. В его голосе почувствовалась добродушная усмешка. Наверное, я выглядел сейчас смешно и жалко.

    - Здесь внизу, - произнес я, не закрывая рта, поэтому получилось «гдехь нигу», и указал пальцем на щеку, за которой прятался мой мучитель.

    Стоматолог взял в руки зонд-экскаватор.

    (Экскаватор…)

    - Так больно? - спросил он, постучав по соседнему с больным зубу.

    (Ну, о чем я вам говорил.)

    - Иет. – Мне стало казаться, что я сел на раскаленную печь в плотных ватных штанах: пока еще не горячо, но скоро все будет… Приготовившись к худшему, я глубоко вдохнул ртом и задержал дыхание.

    - А так? – Врач постучал по больному зубу.

    - Да охень. – Пальцы отчаянно впились в подлокотники кресла.

    - Так... Хорошо бы сделать снимок… Ну, ладно. У вас есть аллергия на обезболивающие средства?

    Зонд покинул мой рот, и я смог говорить и дышать свободно.

- Нет, не замечал.

- В таком случае в качестве обезболивающего я могу предложить вам бесплатный отечественный

препарат либо импортное средство, оно будет стоить восемьдесят рублей.

    - А что лучше?

    - Импортный укол будет эффективнее.

    - Тогда импорт. Только мой бумажник в куртке, сейчас... - я попытался оторваться от кресла, радуясь тому, что появилась возможность оттянуть неприятный момент. Но врач не позволил.

    - Не нужно, после рассчитаемся, - негромко сказал он и, положив руку мне на грудь, опустил меня назад.

    Несмотря на вполне невинное содержание фразы, что-то зловещее скользнуло в ней. Нервные мысли, словно испуганная стая крыс, пробежались по голове, оставив после себя тоненькие следы тревоги…    

    Дантист взял в руки шприц и начал набирать лекарство. Я тем временем, чтобы не смотреть на этот процесс, стал осматривать кабинет.

    Картина не радовала. Ремонт, который преобразил помещения поликлиники, не коснулся оборудования. Кресло, в которое я сел, было таким же, каким я видел его двадцать лет назад: старым, жестким, и неудобным. Слева от него стояли еще два таких же «советских» пережитка с черными угловатыми подголовниками. А аппарат бормашины и вовсе казался музейным станком инквизиции.

    Доктор закончил со шприцем.

    Я открыл рот и мысленно перекрестился.

    Острая металлическая игла глубоко врезалась в нежную ткань десны. Врач нажал на поршень шприца - перед глазами сверкнула белая молния, зрачки укатились под брови. Те муки, что я испытывал до этого, были ничем по сравнению с болью от укола. Не удержав воздух в легких, я тихо застонал. Из правого глаза сама собой выступила одинокая холодная слезинка. Доктор вынул иглу и вновь повторил укол с другой стороны зуба. Было ужасно больно.

      - Вот пока и все. Теперь нужно подождать, пока лекарство начнет действовать. - Стоматолог бросил использованный шприц в белую эмалированную ванночку. – Я сейчас выйду на пару минут, вы пока посидите, скоро боль пройдет. Дантист снял перчатки и вышел, негромко захлопнув за собой дверь кабинета.

    Как он и сказал, боль скоро прошла. Замерзла. Вся правая сторона челюсти отнялась, будто ее парализовало. Я прикоснулся к щеке и почувствовал только холод небритой кожи.

    Устав от перенесенного стресса, я неожиданно начал скатываться в дремоту. Затылок стал тяжелым и прилип к подголовнику. Спинка кресла растаяла, я начал проваливаться вслед за ней в пустую и бесконечную глубину. Воображение мягко освободилось от навязчивого контроля разума и, поднявшись к потолку, поплыло куда-то далеко-далеко. Далеко…

    Ничто не предвещало беды.

*

     Я не бодрствовал, но и не спал, я отдыхал. Если кто-нибудь спросит меня, сколько прошло времени с той минуты, когда врач вышел из кабинета, я лишь пожму плечами в ответ. Было спокойно, тепло и тихо.

    Но затем…

    Я не знаю, почему и откуда это пришло. Какая-то настороженность и дискомфорт нарушили медленный, кружившийся над головой поток мыслей. Словно болотная сырость незаметно поднялась с пола и стала медленно обволакивать кресло. Кладбищенский холод окутал ноги, плечи, проник в кости. Я поежился и приоткрыл глаза.

    Вдруг слева раздался крик!

    Жуткий, отчаянный крик, похожий на предсмертный вопль.

    Я вздрогнул всем телом и устремил туда взгляд. Ничего. Лишь два пустых зубоврачебных кресла сиротливо стояли посреди кабинета. Но меня это уже не волновало - что-то тесно сковывало движения. Я попытался вскочить на ноги, но не смог даже пошевелиться. Жало в плечах и давило в груди. Ноги до самых колен не слушались меня. Я снова попытался подняться, одновременно стараясь сообразить, что же тут происходит. И снова ничего не получилось. Мне стало страшно. ОЧЕНЬ страшно.

    Неожиданно сверху появилось лицо стоматолога.

    - Я пристегнул вас к креслу, чтобы вы не мешали мне работать, – мрачно произнес он.

    У меня перехватило дыхание, я потерял дар речи. Пристегнул к креслу?!..

    Гнев и возмущение подкатили к горлу. Пытаясь освободиться от пут, я стал бешено двигать плечами и корпусом. Все напрасно. Ноги отнялись, а ремни прочно держали меня в узде. Мне безумно хотелось высказать врачу свое негодование, но занемевший язык, как и все остальное тело не двигался, я беспомощно замычал.

    Внезапно что-то холодное сверкнуло в облике дантиста. Что-то непонятное, неестественное. Я прекратил бесполезную возню и затих. Сердце дернулось и застыло в ожидании.

    На первый взгляд, тот же самый врач сидел передо мной на своем стуле, но что-то в нем было не то, что-то...

    Стоматолог повернулся ко мне лицом. Подбородок, рот и нос были закрыты ватно-марлевой повязкой. А выше… О Боже...

    Его зрачки!

    Его зрачки были вертикальными и узкими – его глаза были похожи на глаза кошки! Или змеи. Глаза змеи! Этими глазами он… оно смотрело на меня.

   Я резко отдернулся назад и ударился затылком о жесткий подголовник. Я закричал! Грудь, сдавленная толстыми ремнями, не позволила вдохнуть глубоко - мой крик получился тихим, неуверенным, и быстро сошел на хрип.

    Монстр не повел и бровью. Казалось, он даже не обратил на это внимания. Он был спокоен. Но спокойствие его было лживым.

    - Вам не стоило этого делать, – с недостаточно скрытым раздражением в голосе произнес он. - Все равно никто ничего не услышит. За это мне придется вас наказать.

    Монстр взял непомерно длинный бор и вставил его в лапку бормашины.

    В ужасе я широко раскрыл глаза и плотно закрыл рот. Преодолев приступ страха, я снова заглянул в лицо существа, нависшего надо мной.

    Его глаза снова были нормальными. Обычными человеческими глазами.

    (Неужели привиделось?)

    Передо мной вновь склонил голову врач. Теперь он был абсолютно НОРМАЛЕН. Все было н_о_р_м_а_л_ь_н_ы_м. Кроме его поведения.

    - Откройте рот. – Голос доктора был тихим, но жестким. Кошмар не закончился. Он только начинался.

    Глядя в лицо дантиста, мне захотелось исчезнуть, провалиться, умереть – все, что угодно, лишь бы не сидеть сейчас здесь, перед ним, в этом проклятом кресле. Как хорошо, что я не позволил жене поехать сюда. Что бы сейчас было с ней?

    А что будет со мной?..

    Я вспомнил Иру, детей. Что если я больше никогда не приду домой и не увижу их лиц? Что теперь будет с ними, если я не переживу эту ночь?

    Бороться. Нужно бороться!

    Не скрывая своего отвращения, я медленно покачал головой и еще плотнее сжал челюсти.

    Ответные действия последовали без промедления.

    - Вы зря сопротивляетесь, от этого будет только хуже. Сейчас я буду вынужден перекрыть вам доступ воздуха. – Не успев закончить эти слова, стоматолог вставил мне в ноздри два ватных тампона.

    Я попытался дышать сквозь стиснутые зубы, но хватило меня ненадолго. Я начал задыхаться. Сопротивляться дальше было невозможно. Чтобы не потерять сознания от удушья, я на миг разжал зубы. Дантист тут же этим воспользовался.

    Бормашина взвизгнула, зажужжала и врезалась в зуб. В соседний с больным - в ЗДОРОВЫЙ зуб!

*

    Лицо застыло и стянулось пластичной коркой. Сейчас оно, наверное, было бледнее покрытого меловой побелкой потолка. Вокруг стояла жуткая горячая вонь рассверленного зуба, она была похожа на запах жженых волос. Я был надежно привязан к креслу, а во рту у меня, не переставая, орудовал маньяк.

    В далекие детские годы я считал, что убийство человека - это самый большой и самый недопустимый грех, за который убийца неизбежно должен был попасть в ад. В глубине души я верил в это и теперь. Но сейчас... если я выживу, если у меня хотя бы на миг появится крохотная возможность расправиться с мучителем, видит Бог - я возьму этот тяжелый грех себе на душу.

     Стоматолог тем временем с демоническим спокойствием продолжал калечить мой здоровый зуб. Низко гудел компрессор за креслом, пронзительно свистела «злая дрель». Зубная пыль обжигала нёбо и ложилась на него тонкой пленкой. Под языком покалывали мелкие кусочки эмали. Я не кричал (не было сил кричать) и не вырывался. Я просто стонал от исступления, страха и боли. Нет, боль не была адской и нестерпимой, обезболивающее заглушало ее. Просто она БЫЛА, и этого было достаточно – даже слабая боль подтверждала то, что все, что сейчас происходит, происходит не во сне. Это душило всякую надежду.

    Вязкая слюнная жижа переполнила рот, с минуты на минуту она грозилась попасть не в то горло. Я начал ее сглатывать. Понемногу, не закрывая рта. Получалось плохо, но получалось. Перед глазами поплыла серая дымка…

    Словно через густую пелену тумана я услышал голос «врача»:

    - Сплюньте.

    Голос был бесстрастным и невозмутимым. Он был таким обыденным, будто все, что здесь сейчас происходило, являлось для этого психопата привычным и заурядным делом. Всей душой я не хотел ему подчиняться, но в данный момент этот приказ в точности совпадал с моим желанием. Я попытался приподняться в кресле, чтобы дотянуться до плевательницы, но ремни вновь стянули живот и грудь. Мне удалось только повернуть голову вбок, и немного наклониться.

    Кровь, слюна и осколки зуба обильно полились изо рта. Вся эта красная слизь едва попадала в грязную металлическую воронку и, прилипнув к ее краю, медленно стекала в сливное отверстие. Я закрыл глаза. Закрыл вовремя. Грудь конвульсивно дернулась, и к горлу подкатил большой горячий ком - рвотный рефлекс. Еще бы чуть-чуть и мой ужин отправился вслед за….

    Я вернул голову на подголовник. Апатия.

    Дальше время понеслось, как безудержный черный вихрь.

    Стоматолог вновь принялся за свое. Со знанием дела он брался за бор машину и какие-то другие инструменты, а мне потом приходилось поворачивать, и наклонять голову к плевательнице. (Каждый раз закрывая глаза, чтобы не наполнить ее своим ужином). И снова, и снова, и снова…. Лже-доктор до основания рассверлил зуб, разворотил корни и теперь, наверное, добрался до челюсти. Сердце билось в груди, как загнанная на ипподроме лошадь, еще немного и оно грозило навсегда остановиться. Я уже почти потерял сознание, когда события неожиданно подошли к финальному аккорду.

    Воздух в кабинете вздрогнул и помутнел.

    Я крепко зажмурил глаза, затем открыл их, снова зажмурил, снова открыл. Зрение меня не обманывало. Кабинет начал стремительно изменять вид. Время, словно преодолев звуковой барьер, хлопнуло и стократно ускорило свой бег. Белая кафельная плитка на стенах потемнела и стала похожа на панцирь черепахи. Побелка на потолке пошла трещинами, облупилась и стала облезать съедаемая грибком. Высокий станок бормашины прямо на глазах покрылся толстым слоем ржавчины, в его корпусе появились дыры. Отовсюду стала проступать сырость, потолок и стены покрылись бурой слизью. Все помещение кабинета стало похожим на декорации к фильму ужасов, который я смотрел сегодня вечером.

    И это было не все.

    Повязка исчезла с лица доктора, и лицо начало меняться. Тонкие небольшие морщины стали заметно глубже, кожа сморщилась и позеленела. Зрачки медленно сузились и стали вертикальными, как полчаса до этого. Прямо на глазах, лицо человека превратилось в темно-зеленую морду ящерицы. Из пасти рептилии выскочил тонкий раздвоенный язык. На сотую долю секунды он показался перед моими глазами и тут же исчез обратно.

    Я уже ничего не понимал. И не хотел понимать. Я просто хотел закрыть свой глупо распахнутый рот, а потом снова открыть и что есть мочи заорать на всю больницу. Но у меня ничего не выходило.

    Ящер поднял перепончатую лапу. Из одного из «пальцев» появился тонкий острый коготь. Со всего маху земноводное вогнало его в то, что осталось от моего зуба. Боль пронзила челюсть, подобно тонкой струйке молнии прошла по коже на груди и вновь вернулась в рот.

    И тогда у меня получилось - я закричал, закричал что есть сил, разрывая в клочья голосовые связки. Но не услышал своего крика.

    Беспокойно посмотрев мне в глаза, земноводное заговорило со мной, человеческим голосом.

    «Что с вами? С вами все в порядке»?

    Что СО МНОЙ?!.. Оно спросило у меня: все ли СО МНОЙ в порядке!.. Со мной! А с тобой тварь, с тобой все в порядке?!

    Сказать всего этого оно мне не дало.

    Снова последовал удар когтем. Боль. Провал в памяти.

    Ненадолго пришел в себя.

    Вижу, как рептилия приоткрыла пасть. Из-под того, что только что было верхней губой, показались огромные изогнутые книзу клыки. Монстр раскрыл челюсти во всю ширь, наклонился ко мне и начал смыкать их на моем горле.

    Из последних сил я уперся пятками в пластмассовую подножку кресла, приподнял поясницу… и тут же уронил ее обратно.

    Кресла внизу уже не было.

    Я полетел в глубокую черную пропасть.

    Последним о чем я успел подумать, была моя семья. Перед угасающим взором сознания появилась нечеткая картинка: Ира стояла на пороге нашей квартиры и держала за плечи сыновей. Постепенно они становились все тусклее, и меньше, меньше, меньше… пока совсем не исчезли в сомкнувшейся перед ними мгле. Ну, вот и все… конец.

*

    Минутная стрелка часов стоматологического кабинета подобралась к шестерке, а часовая застряла между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Врач отвел взгляд от казенного циферблата и достал флакон с нашатырным спиртом. Пациент продолжал лежать в кресле, слабо реагируя на внешние раздражители.

    Чуть меньше часа назад этот молодой человек пришел с острой болью в шестом нижнем зубе. Как выяснилось позднее - пульпит. Почти все время лечения больной держался молодцом, но когда дело подошло к финалу, вдруг потерял сознание.

    Стоматолог открыл флакон и поднес его к носу пациента.

    Сквозь утробную тишину обморока я почувствовал холодный и острый запах аммиака. Я дернул головой в сторону и открыл глаза. Перед глазами увидел два ярких желтых пятна (которые на секунду ослепили меня) и два расплывчатых лица на их фоне. Зрачки привыкли к яркому свету, зрение сфокусировалось, две картинки объединились в одну: зубной врач стоял надо мной и внимательно смотрел на меня сверху вниз.

    - Ну, слава Богу! А я уже думал вызвать «скорую», – с улыбкой в голосе сказал он и по-отечески положил руку мне на плечо.

    От неожиданности я передернулся и чуть не свалился на пол - тело двигалось свободно, я больше не был привязан. Доктор стоял у кресла и, с немного озабоченным выражением на лице, держал ампулу с нашатырем. Ватно-марлевая повязка была спущена на горло.

    Я оторвал руки от подлокотников и приготовился броситься на него с кулаками. Или вцепиться в горло. Или…

    Но...

    Врач был другим. Прежним.

     Он не был похож на того отморозка, который безжалостно разворотил мой зуб, и уж тем более не был монстром, который только что вонзил клыки в мое горло. Теперь он снова был тем спокойным и интеллигентным мужчиной, которого я увидел, переступив порог кабинета.

    Я приподнялся на локтях (оказалось, что спинка кресла приспущена вниз, поэтому я лежал в нем почти как в кровати) и недоверчиво, ожидая каждую секунду любого подвоха, осмотрел окружающую обстановку. Кабинет, как ему и полагалось, был белым и стерильным. Никаких потеков слизи, никакой ржавчины на оборудовании. Аппарат бормашины, как и полчаса назад до безобразия стар, но (к моему тайному сожалению) полностью исправен. Окончательно переведя туловище в вертикальное положение, я как бы невзначай, провел пальцами по горлу. Ни единой царапинки.

    Я начал догадываться.

*

    Стоматолог убрал нашатырь в сторону и, нажав педаль на полу, поднял спинку кресла.

    - Вам лучше? – тон доктора был более чем обходительным.

    - Что произ-ззошло? - заикнувшись, спросил я.

    - Ничего страшного, просто легкий обморок. Видимо от волнения. Сейчас выйдете на улицу и вам сразу станет легче.

    - На улицу..., – прошептал я и поймал себя на мысли, что думаю вслух.

    - Да, на улицу. – В лице врача появилось и тут же исчезло короткое недоумение. - Сейчас я порекомендовал бы вам небольшую пешую прогулку. Время, конечно, позднее, но свежий воздух будет вам очень кстати. Вы сможете идти сами?

    - Смогу, - быстро ответил я.

    - Вот и хорошо. Теперь к делу. Причиной вашей боли был так называемый «гнойный пульпит». В крайне запущенной форме. Мне пришлось удалить нерв и поставить временную пломбу. Через три-четыре дня вам нужно будет снова подойти на прием, чтобы…

    Тщательно скрывая недоверие, я провел кончиком языка по нижним зубам. Здоровый зуб, которому полагалось быть основательно разрушенным, был цел и невредим. Зато тот, что терроризировал меня весь сегодняшний день, был рассверлен и «залеплен» чем-то мягким.

    Неужели сон? Неужели все это было не на самом деле?..

    - …А пока во время приема пищи постарайтесь не кусать на ту сторону. Вы меня слушаете?

    - Д-да, - честно ответил я. Я слушал. Но не слышал. Я думал.

    Левым полушарием мозга я уже начал осознавать, что все те ужасы, которые происходили  здесь, были не более чем иллюзией, кошмаром при открытых глазах. Но правое полушарие все еще упрямо отказывалось в это верить.

    Не более чем сон. Не более чем сон... А если не сон?

    Не знаю, сколько бы мне еще пришлось копаться в своих сомнениях, если бы я не обратил внимания на глаза врача. Его глаза не были нормальными. Но они были человеческими. Просто они были неестественно выразительными. Просто… Просто – это были КОНТАКТНЫЕ ЛИНЗЫ!

    Змеиный взгляд, зеленая кожа... Я все понял. Все, что произошло со мной после укола обезболивающего, было дикой, аномально реалистичной галлюцинацией! Я осмотрел кабинет, который только что был скользкой темной пещерой, и из горла сам собой сорвался нервный выдох. Плечи начали дрожать, губы растянулись в широкую улыбку. Чтобы не прыснуть истерическим хохотом, я глубоко выдохнул, приложил ко рту ладонь и сделал вид, что зеваю. ...Динозавр в белом халате!..

    Доктор не заметил или сделал вид, что не заметил моего взрыва эмоций.

    - Итак, с вас восемьдесят рублей за лекарство и роспись в нашем журнале. Еще мне нужны ваши

паспорт и полис. Они у вас с собой?

    - С собой, – очнулся я и поспешил подняться на ноги.

    Я подошел к своей куртке, снял ее с вешалки, достал из кармана бумажник... и задумался. Если все было не на самом деле, не по-настоящему, то, как же выглядело со стороны мое поведение во время лечения? Мои стиснутые зубы, мое ворочание в кресле, крики… Какой конфуз… Улыбка сползла с лица, а радость сменилась смущением. Живот свело противным холодком беспокойства.

    - Я, наверное, плохо себя вел? - положив паспорт на стол, осторожно спросил я. В голове уже сумбурно копошились подходящие слова для извинений.

    - Да нет, едва ли. За все время моей практики вы были одним из самых тихих пациентов. – Доктор невозмутимо листал свой журнал. В это было сложно поверить, но, кажется, он говорил искренне. - Иногда постанывали, конечно, и пару раз что-то пробормотали. Вот только когда я удалил нерв, вы не сдержали себя... и чуть не свалились с кресла. Мне даже пришлось придержать вас. А сейчас вот потеряли сознание. Но это мелочи, не вы первый не вы последний. Так, распишитесь, пожалуйста, в этой колонке.

    Я чуть упал. И это был «сон»? Я что, все это время просидел, как убитый? Если дантист не лжет, то выходит, что так оно и было. Но зачем ему лгать?

    Поверить в то, что все то время, пока длился процесс лечения, я сидел в кресле, почти не двигаясь, было сложно. (Все было настолько реалистично, что я готов был спорить: если я сниму рубашку, то на груди еще можно будет разглядеть отпечатки ремней, которыми я был привязан к креслу). Но и не верить в это было глупо. К тому же гораздо больше мне сейчас хотелось узнать, почему все это произошло? Отчего я впал в такой тяжелый транс? Откуда пришли видения? Но спрашивать об этом у врача мне было неудобно, я не знал, как к этому подойти.  Как рассказать ему о том, что недавно он привязал меня к креслу, изувечил, а затем превратился в огромную ящерицу?.. Я решил, что будет лучше, просто забыть обо всем, как мы забываем с утра, приснившиеся ночью кошмары.

    Взяв ручку, я поставил подпись, где указывал палец доктора, и от всей души поблагодарив его, вышел из кабинета.

    К первой минуте наступившей субботы я уже был дома.

    Через четыре дня, во вторник, я специально отпросился с работы пораньше и поехал в ту же поликлинику, именно к этому врачу. Но только уже на платный прием. Наверное, это покажется безумием, но если бы я так не поступил, то надолго перестал бы себя уважать.

*

    С того дня, а точнее ночи, прошло несколько лет. Теперь я вспоминаю эту «зубную» историю с юмором и иногда рассказываю ее друзьям и близким в качестве веселой байки. Сейчас уже трудно сказать, что стало причиной таких странных, чудовищных видений: просроченное лекарство, которое я принял дома или аллергия на «импортное средство». Может быть, взаимодействие двух этих препаратов друг с другом дало такую реакцию. Но то, что случилось со мной тогда, оставило неизгладимое впечатление на долгие годы и кардинально изменило мое отношение к лечению зубов. Вы можете мне не верить, но после того случая я навсегда перестал бояться их лечить. Совсем перестал. Наверное, все потому, что тот, кто пережил те пытки, которые пережил я, уже вряд ли испугается обычных стоматологических процедур. Теперь я всегда своевременно лечу зубы и никогда не смотрю фильмы ужасов, где присутствуют человекоподобные рептилии.

Послесловие автора

    Древняя испанская поговорка гласит: «Сон разума порождает монстров». Фраза коротка и проста, но заложенный в ней смысл необычайно глубок и многогранен. И понять его можно по-разному.

    Лично я понимаю эту поговорку так.

    Пример.

    В тысяча девятьсот тридцать третьем году в Германии к власти пришли национал-социалисты. Основной целью своего правления они поставили безусловное главенство и владычество немецкой расы над всеми остальными народами ми

Источник: http://priputin.ucoz.ru